Часть 30
Эхсан Араб
Парализация торговли и торговых путей
В последние десятилетия одной из главных целей агрессии стало разрушение экономических артерий исламского мира. Ни одна экономика не может развиваться без безопасных транспортных и торговых маршрутов, ведь именно они обеспечивают движение товаров. Однако наёмные группировки вроде ИГИЛ распространяли страх вдоль этих коридоров, создавая нестабильность, которая позволила Западу ослабить, а во многих случаях и вовсе парализовать экономики региона.
На протяжении веков география превращала исламские страны в центр мировой торговли. От древнего Шёлкового пути до современных портов, сухопутных переходов и международных авиалиний эти маршруты служили не только каналами обмена товарами, но и мостами между Востоком и Западом. Но даишитские хавариджи превратили их не в источники процветания, а в зоны опасности. Дорожные взрывы, нападения на караваны, угрозы торговцам превратили возможности единения в очаги нестабильности.
Результаты полностью соответствовали интересам Запада, в масштабах, каких невозможно было достичь даже прямым военным вмешательством. Каждая уничтоженная колонна обозначала не только потерю мусульманского богатства, но и подрыв доверия инвесторов. Постепенно важнейшие транзитные маршруты начали восприниматься как небезопасные, что повлекло застой и остановку развития региональных экономик.
Когда местные и региональные торговые сети рушились, мусульманские страны вынуждены были обращаться к западным рынкам или к отдалённым цепочкам поставок за необходимыми товарами. Эта зависимость ослабляла их экономику и делала их уязвимыми перед новыми формами политического давления.
Созданная ИГИЛ атмосфера небезопасности фактически разорвала экономические связи между исламскими государствами. Это дало Западу возможность представить себя «единственным надёжным поставщиком». Даишитские хавариджи превратились в оружие, направленное против тех самых людей, которых они якобы защищали, проливая мусульманскую кровь и разоряя мусульманскую экономику изнутри.
Урон ощущался на всех уровнях общества. Фермеры, лишённые возможности экспортировать урожай, теряли стимулы к производству, распродавая продукты за бесценок на местных рынках или позволяя им гнить на складах. Заводы сокращали производство или закрывались вовсе из-за отсутствия сырья или невозможности вывоза готовой продукции за границу. Подрывая торговлю и распространяя страх, ИГИЛ наносил тяжёлый удар по внутренней промышленности.
Паралич торговых путей создал благоприятные условия и для иностранных держав, и для транснациональных корпораций. Они скупали ценные ресурсы исламского мира по искусственно заниженным ценам, извлекая выгоду из ситуации, при которой в нормальных условиях эти ресурсы могли бы занять достойное место на региональных и международных рынках.
Запад прекрасно понимал: связанные и самодостаточные исламские экономики стали бы сильными и независимыми. Но через кампанию террора, взрывов и кровопролития ИГИЛ разорвал эти связи и расчистил путь для внешнего разграбления мусульманского богатства.
И, пожалуй, самой большой ценой этой искусственно созданной небезопасности стала утрата надежды. Торговцы, фермеры и промышленники, терявшие свои капиталы на опасных дорогах, лишались уверенности в завтрашнем дне и не решались вновь инвестировать. Рост остановился, застой распространился, а миграция стала единственным выходом. Увлечённые обещаниями стабильности, многие устремились на Запад. И этот исход не был случайностью. Напротив, он был заранее рассчитанным результатом, и именно ИГИЛ стал тем инструментом, который сделал его возможным.