Часть 7
Автор: Икбал Хамза
Седьмым фактором, подталкивающим Пакистан к неизбежному распаду, является глубокий и давний этнический раскол внутри его общества. В стране проживают четыре основные этнические группы, пенджабцы, белуджи, синдхи и пуштуны. Каждая из них исторически связана со своим регионом и провинцией, имеет собственную культурную идентичность, сформированную языком, историей и социальными традициями. Со временем эти различия не только сохранились, но и превратились в отчётливые линии разобщённости, породившие недоверие, отчуждение и растущее чувство взаимной изоляции.
Большая часть ответственности за эту фрагментацию лежит на безрассудной и разрушительной политике репрессивного пакистанского военного режима. На протяжении десятилетий он сознательно разжигал внутренние противоречия, особенно в районах, населённых пуштунами. Разделяя пуштунские племена и подталкивая их к конфликтам, режим стремился ослабить их коллективную силу и не допустить появления единой политической или социальной силы.
В пуштунских регионах Белуджистана эти расколы имеют глубокие исторические корни. С момента образования Пакистана сохранялось напряжение между такими племенами, как ачакзаи и нурзаи. Внутри самого племени ачакзаи десятилетиями продолжается соперничество между ветвями хамидзаи и габидзаи. Конфликты между племенами какар и ачакзаи также широко известны. Наряду с внутренними распрями, военный режим постоянно стремился посеять раздор между пуштунами и белуджами, ещё больше расширяя пропасть между этими общинами.
Главная цель этой стратегии, удерживать этнические группы политически слабыми и социально разделёнными, обеспечивая при этом сохранение реальной власти в руках пенджабцев. Одновременно такие расколы облегчали армии и правящей элите доступ к природным богатствам Белуджистана и Хайбер-Пахтунхвы. Их ресурсы добывались под лозунгами национального развития, но местное население почти ничего не получало взамен. На протяжении многих лет такая политика служила интересам правящей верхушки, однако ныне она переросла в кризис, который уже невозможно скрыть.
В последние годы среди белуджей резко усилилось убеждение, что их природные богатства грабятся без справедливой компенсации, их права игнорируются, а основные выгоды достаются Пенджабу. Подобные настроения растут и среди пуштунов, которые всё громче заявляют, что военный режим заботится исключительно о сохранении пенджабских интересов, а не о нуждах населения страны. Синдхи также годами выражают недовольство своим слабым представительством в армии и центральной власти.
Эти нарастающие недовольства серьёзно подорвали легитимность режима. Всё больше людей перестают воспринимать его как общенациональную структуру, представляющую интересы всех пакистанцев. Всё отчётливее звучит мнение, что власть, это система, контролируемая одной этнической группой, в то время как остальные остаются политически маргинализированными и экономически обделёнными. Среди белуджей, пуштунов и синдхов укрепляется убеждение, что реальная власть в Пакистане почти полностью сосредоточена в руках пенджабцев.
Степень разочарования достигла такого уровня, что часть белуджского и пуштунского населения теперь открыто говорит о независимости и самоопределении. Вокруг этих идей сформировались политические и социальные движения, ставшие серьёзным вызовом для военного режима. В Белуджистане это недовольство переросло в вооружённое сопротивление, поскольку многие стремятся освободиться от пенджабского доминирования и авторитарного правления.
Будучи уже ослабленным экономическим кризисом, угрозами безопасности и политической нестабильностью, пакистанский военный режим сталкивается теперь и с этническими противоречиями как с ещё одним тяжким бременем. Расколы стали настолько глубокими и укоренёнными, что режим оказывается всё менее способным управлять ими или сдерживать их. В совокупности все эти процессы всё чаще рассматриваются как ключевые силы, толкающие Пакистан к ещё большей нестабильности и неопределённому будущему.